Формулировки Решетникова имели откровенно паническое звучание. По его словам, рентабельность бизнесов, даже ориентированных на экспорт, при текущем курсе рубля стала отрицательной. И если ситуация продлится еще несколько месяцев, «многие предприятия могут прийти к мысли не только о сворачивании инвестиционных процессов, но и о сокращении объемов производства».

Набиуллина же была внешне спокойна. «В последние недели идет снижение цен, но нужно быть аккуратными в оценке этого фактора», — ее слова выглядели «камешком в огород» оппонента. Кстати, ранее на Петербургском международном экономическом форуме Решетников категорически не согласился с зампредом Центробанка Алексеем Заботкиным, который заявил, что «о риске дефляции речи не идет, пока у нас рост цен составляет 16,7% в год».

«Давайте возьмем месячные данные, майскую инфляцию, пересчитанную в годовые темпы, — 1,6%. Мы реально сползаем в дефляционную спираль, надо серьезно к этому относиться», — возразил Решетников. Его поддержал глава совета директоров «Северстали» Алексей Мордашов, воскликнув: «Не надо бояться инфляции — уже дефляцию схлопотали!»

— О дефляции можно говорить лишь как об условном явлении: цены снижаются только на бумаге, но не в магазинах, — рассуждает финансовый аналитик Сергей Дроздов. — Каждый кулик хвалит свое болото, каждое ведомство отвечает за свои позиции. Очень жаль, что наши министерства не действуют в одной связке и имеют столь разные интересы. Очевидно, что Решетников выступает лоббистом экспортеров.

Действительно, от снижения цен на импорт выигрывает население, а вот экспортеры — страдают. И если уж министр экономики думает не о простых покупателях, а об абстрактных «бизнесах», вряд ли его мнение разделят россияне. Было бы странно, если бы люди не радовались падению стоимости продуктов.

Снижение, впрочем, крохотное — по статистике, от 0,1 до 0,5 процента за полмесяца на несколько продуктов, цены на которые в марте взметнулись в 1,5 раза. Тем удивительнее волнение Решетникова на этот счет.

— Если в мае инфляция составляла около 17%, то почему в июне она не может быть отрицательной после такого жесткого роста цен? — задается вопросом специалист департамента стратегических исследований Total Research Николай Вавилов. — Ситуация, в которой оказалось государство, — уникальная. И все процессы, в том числе относящиеся к движению потребительских цен, должны восприниматься как данность, с которой нужно работать.

На взгляд Вавилова, в дефляции нет ничего страшного или критичного, тем более что она будет незначительной. Это — естественная коррекция после весенней паники производителей и повышенного, а местами и ажиотажного спроса. К тому же май — конец периода низкой инфляции в прошлом году. С лета 2021-го цены начали серьезно расти, чем и вызвала реакцию Центробанка в виде повышения ключевой ставки в течение второй половины прошлого года.

— Что касается сокращения производств, оно может случиться не из-за дефляции, а из-за чрезмерного укрепления рубля, так что не нужно подменять понятия, — отмечает Вавилов. — Тот же Минфин открыто говорит о том, что каждые 10 рублей, на которые укрепилась российская валюта к доллару, имеют последствия более чем в триллион рублей. На примере объяснить будет проще. Если раньше себестоимость условного продукта в России составляла 60 рублей, или $0,7, а за рубежом — доллар, то дешевле было производить его у нас. Сейчас, при себестоимости того же продукта внутри страны в $1,2, проще и дешевле закупать за рубежом. Вместо доллара можно подставить, к примеру, юань, поскольку корреляция там почти 100%. Это и дает понимание, почему Минэкономики начинает бить тревогу.