Как банковский сектор ощущает себя в новых условиях, как крупные финансовые организации адаптируются к политике регулятора и чего ждут? Об этом в эксклюзивном интервью президента — председателя правления Банка ВТБ Андрея Костина.
— Андрей Леонидович, здравствуйте.
— Добрый день.
— Начну, наверное, с вопроса, который здесь обсуждался, это тоже одна из тем банковского конгресса — состояние банковского сектора. Одна из главных проблем сейчас — состояние банковских резервов. Что с этим происходит в банковском секторе на ваш взгляд?
— Вы знаете, я может быть здесь не всегда в струю мейнстрима, как говориться. Но я всегда считал и считаю, что какого-то такого глобального кризиса банковского или экономического у нас в стране не было и нет. Серьезным ударом, конечно, по российским банка была вынужденная мера ЦБ — резкое повышение ключевой ставки . Это, конечно, не могло не отразиться на финансовом положении банков. Но, во-первых, сейчас эта ставка уже серьезно снижена. Мы ожидаем, что эта тенденция будет дальше. Это существенно улучшит экономию нашего банковского сектора. Что касается второй проблемы — роста плохих кредитов. Сегодня этот уровень достаточно высокий, но не критичный для банков. И мы существенного роста этого не ожидаем. Что касается, такой проблемы, как Украина, если брать Банк ВТБ, то мы в прошлом году взяли все основные резервы.
— Какие позитивные моменты Вы увидели? Они вообще есть? Оживление кредитования, розничное, корпоративное?
— Я вчера докладывал президенту о том, что есть серьезные позитивные сдвиги, прежде всего в сфере привлечения средств населения. Они растут существенно с начала этого года, чего не было в прошлом году. Есть позитивные сдвиги в том, что по большому счету приостановилось падение спроса на кредиты. И мы видим в некоторых областях оживление спроса, в том числе на потребительские кредиты наличными. Но и в корпоративном секторе тоже мы сегодня видим, что это падение, снижение дошло до дна. И сейчас мы видим оживление со стороны малого, среднего бизнеса. Поэтому опять же таки очень многое зависит от ставки, чем ниже ставка, тем больше будет банковская, кредитная активность. Но в целом, мне кажется, наиболее трудный период уже позади, мы прошли его.
— Сейчас идет разговор о том, что золотовалютные резервы ЦБ будет наращивать до 500 миллиардов. Но и беспокойство, конечно, за курс российской валюты. На Ваш взгляд, что будет с рублем, что будет с золотовалютными резервами?
— Мне кажется, что курс рубля не будет иметь какой-то четкой динамики, что может быть разно векторный, как в одну, таки в другую сторону. Не думаю, что он будет сильно колебаться. Я не вижу сегодня желания ни со стороны правительства, ни со стороны ЦБ серьезному укреплению рубля. Я думаю, что это правильно, что для экономики девальвация сыграла уже определенную позитивную роль. Потому что, если бы было бы желание укрепить рубль, то, конечно же, не было покупки долларов и не было бы приостановки валютных интервенций, который ЦБ делает, явно показывая, что не будут предприняты какие-то меры серьезные по укреплению. Я думаю, что примерно на этих параметрах, в районе 53 — 55 рубль будет пока держаться. Может быть двигаться, плюс, минус, в разные стороны. Но повторяю, какой-то определенной направленности движения курса мы не ожидаем, каких-то серьезных колебаний курса тоже. Но, кстати, на конференции вчера об этом говорили, что ЦБ все-таки в качестве основной задачи устанавливает таргетирование инфляции, а не курс. И это, наверное, в общем-то, правильное направление. Другое дело, каким образом это достигать.
— Одна из популярных тем последнего времени, которое здесь обсуждалось, это создание мега санатора.
— Я думаю, что председатель ЦБ вчера поставил точку в этом вопросе. Я думаю, что надо переименовать макро санатор в микро санатора. Но это тоже неплохо. Идея в том, что такой санатор будет, видимо, создан. Более того, он будет заниматься проблемными банками, на которые не будет спроса со стороны коммерческого сектора. Я думаю, что правила конкуренции и введение именно конкуренции — это правильно. А, другое дело, что ЦБ, мне кажется, должен при этом очень четко осуществлять методы надзора, чтобы это не превратилось в такой специфический бизнес, когда сам по себе уже нездоровый банк рассчитывает только на то, чтобы получить в долгую дешевые деньги ЦБ. А, я думаю, что без длинных дешевых денег этот механизм все-таки не будет работать. Мне кажется главный элемент этого — то, что ЦБ должен предоставлять такого рода средства. Поэтому, мне кажется, что идея уже обсуждена. Я думаю, что примерно в этом направлении будет развиваться работа по проблемным банкам.
— Две корпоративные темы, которые касаются напрямую деятельности ВТБ. Первое — это Банк Москвы и объединение с Банком Москвы. Какие новости здесь?
— Тут надо разделять собственно объединение бизнеса и объединение юридических лиц. Что касается бизнеса, мы фактически эту стадию завершаем. То есть мы внедрили в «Банк Москвы», так называемые глобальные линии, корпоративно-инвестиционный банк, средний бизнес и розница. И эти направления, фактически координируются по глобальным линиям, либо руководителями ВТБ, либо ВТБ 24, мы завершаем процесс создания корпоративного центр, бэк офис. по существу будет работать единая банковская система. Что касается сохранения юридического лица, то есть определенные моменты, связанные с тем, что банк находится в стадии санации. И ряд других регулятивных мер, которые при объединении негативно отразились бы в том числе и на финансовые результаты, убытки и так далее. Мы сейчас обсуждаем активно с ЦБ эти организационные, юридические, правовые моменты. Но, я думаю, что до 2018 года формальное присоединение «Банка Москвы» в Банку ВТБ маловероятно.
— И тема корпоративная номер два. Судьба «Метчела». Второй кредитор крупный «Метчела», «Сбербанк», уже фактически дал понять, что, либо должны на какие-то уступки идти представители «Метчела», либо, что называется, будем банкротить. Ваша позиция эволюционирует?
— У нас позиция очень четкая. И я хотел бы ее изложить. Мы в мае еще достигли принципиальных договоренностей с компанией «Метчел». Они предусматривают реструктуризацию платежей основного долга, переноса с 2015 и 2016 года на 2018 и 2019. Но при этом до конца июня «Метчел» должен выполнить ряд обязательств с его стороны, в частности, ликвидировать просрочку по этим платежам, и предоставить ряд новых залогов и поручительств по согласованных по этому кредиту. Если со стороны «Метчела» эти условия будут выполнены, они не ультимативные, они согласованные уже, завизированные обеими сторонами, то мы планируем в конце месяца подписать уже юридический документ, который предусматривает реструктуризацию этого кредита. В дальнейшем «Метчел» берет на себя обязательства строго выполнять уже параметры нового соглашения. Мы это делаем независимо от других банков, понимая, что, если «Метчел» не договориться с кем-то их кредиторов, это, конечно, создаст дополнительные проблемы, и тогда возможно весь комплекс договорённостей придется пересмотреть.
— Совсем скоро в Санкт-Петербурге пройдет Международный экономический Форум. Какие ожидания у ВТБ и у Вас от этого форума?
— У нас обширная программа, потому что в форме принимает большое количество участников, не только российских, но и иностранных, что хорошая новость. Приезжают крупные банкиры, руководители европейских банков, представители американских банков. Поэтому нас запланированы не только протокольные мероприятия, но и большое количество дискуссий и индивидуальные встречи с представителями бизнеса. Я думаю, что форум уже доказал, что он действительно является главной площадкой, и мы будем активно участвовать. Для нас это интересно, и полезно. Думаю, что кое-какие соглашения удастся подписать тоже.
— Отдельным моментом на Санкт- Петербургском форуме стоит встреча в рамках БИ-20. Эта связь с международным бизнесом. Ей придавалось большое значение. Ожидаете ли Вы что-то по этому направлению?
— Мы как финансовый институт, активно участвовали, по существу, на всех встречах Двадцатки были очень интересные повестки. Но мне кажется, в условиях такой конфликтности, которую породил Запад своим действиями, антироссийскими действиями в том числе и в значительной степени в финансовой сфере, постепенно значение этого обсуждения, которое там происходит, снижается. Если раньше нам удалось выйти на решения скажем по Базелю 3, если раньше удалось выйти на другие важные направления сотрудничества, то сегодня, к сожалению, повестка для у финансового сектора очень бедная, и там остался практически один вопрос с кредитованием малого и среднего бизнеса, традиционная тема для всех форумов на протяжении многих лет. Надо констатировать, что трудно ожидать сотрудничества, когда одно из государств или ряд государств занимаются уничтожением банковского сектора другого. Я думаю это крайне негативно влияет сегодня на работу Двадцатки именно в этом контексте.
— В какой-то момент было ощущение, что именно через бизнес можно влиять на политику, через эти инструменты БИ-20. Как по Вашим ощущениям, значение этого нститута снижается?
— Я считаю, что у нас все равно другого механизма кроме Двадцатки нет, но такая поляризация политических взглядов и использование главное финансовых инструментов в качестве инструментов финансовой войны, я бы сказал, она не способствует вопросу интеграции, координации, консолидации наших усилий.
Иллюстрация к статье: