Добывающие компании считают, что налоговая нагрузка на них уже достигла пика, однако российские власти по-прежнему рассматривают ресурсный сектор как источник дополнительных доходов казны. О работе над новым бюджетом, возможности возврата налога на сверхприбыль, диалоге с нефтяными компаниями и о собственном KPI на год рассказал в интервью РИА Новости статс-секретарь – заместитель министра финансов Алексей Сазанов. Беседовали Дарья Семенова и Анна Куденко.
– Алексей Валерьевич, на сессиях ПМЭФ часто затрагивалась тема налогов и, в частности, целесообразность пересмотра их для бизнеса. Минфин планирует повышение налогов для бизнеса в следующем году? Считаете ли нужным это делать?
– Сложный вопрос. В условиях, когда у нас дефицит бюджета, налоговая политика становится производной от бюджетной политики. Сейчас идет активный процесс формирования бюджета на следующую трехлетку: определяются параметры дефицита и источники его финансирования. Потребуются ли налоговые изменения – напрямую зависит от того, каким будет размер дефицита бюджета и какие будут определены источники его финансирования. Поэтому сейчас сказать ни да, ни нет невозможно.
– Но при этом Минфин уже сейчас все же рассматривает какие-то налоговые новации с учетом дефицита бюджета, верно?
– Да, мы подготовили ряд новаций для нефтяной отрасли, как вы знаете, это давняя тема. Предложили сократить выплаты по демпферу на 50%. Отложить на три года с 1 января 2024 года на 1 января 2027 года введение вычета по НДПИ для выработанных месторождений из третьей группы НДД. Сократить при расчете НДПИ, НДД и экспортной пошлины дисконт Uralsк Brent. А также учитывать российскую биржевую котировку при расчете налогов. Есть еще ряд предложений. Весь этот пакет изменений сейчас обсуждается в правительстве. Я думаю, что в июле он уже будет рассматриваться на площадке Государственной думы.
– Среди этих поправок только корректировка текущих параметров или готовятся более фундаментальные изменения для нефтяников?
– На данный момент – нет. В ресурсных секторах, в том числе и нефтегазе, мы уже подбираемся к потолку потенциала роста налоговой нагрузки. Ее дальнейшее увеличение может иметь деструктивный эффект для отрасли: может начаться сокращение инвестиций. К этому вопросу нужно подходить очень сбалансированно.
– По вашей оценке, какой потолок налоговой нагрузки для нефтяников?
– Потолок у каждой компании свой, потому что он упирается в операционный денежный поток. Но по отдельным компаниям, у которых высокая себестоимость добычи, не лучшие каналы сбыта с точки зрения логистики, мы уже сейчас видим: если дальше увеличивать налоговую нагрузку, это приведет к сокращению инвестиционной активности. Неиспользованный потенциал в целом в отрасли еще остался, но, если принимать какие-то серьезные радикальные шаги, то уже есть риск для будущей добычи.
– Что касается демпфера – рассматривается ли в текущих условиях, бюджетных в том числе, другой механизм, например, заморозки выплат из бюджета нефтяникам?
– Рассматривается пока только сокращение.
– То есть выплаты из бюджета нефтяникам будут продолжаться?
– Конечно, только в уменьшенном размере. Уже принято решение сократить выплаты по демпферу вдвое. На данный момент ничего другого не обсуждаем.
– Нефтяное налогообложение в России сейчас меняется, цена российской Urals привязывается к цене Brent. Все-таки почему не Dubai, как предлагают в отрасли?
– Сейчас у нас при расчете цены нефти Urals используется предел дисконта как Brent минус 25 долларов за баррель. Мы с Минэнерго уже обсуждаем снижение этого предела по скидке и переход на Brent минус 20 долларов. Понятно, что Brent и Dubai – это котировки, динамика которых очень сильно коррелирует между собой. Но при этом Dubai стабильно чуть ниже Brent – на два-три доллара за баррель. Соответственно, если отказываться от котировки Brent и заменять ее на Dubai, тогда и дисконт должен быть меньше – не минус 20 долларов, а минус 15, например. Мы открыты к диалогу с отраслью по этому вопросу: если Dubai – это котировка, которая больше отражает направления реализации российской нефти, можно перейти на ее применение, но размер дисконта должен учитывать этот переход, чтобы бюджет не потерял в доходах. Пока конкретных предложений от нефтяной отрасли по размеру дисконта при переходе от Brent к Dubai мы не получили. Когда они поступят, будем готовы их рассмотреть.
– Нефтяники, наверное, в целом, против изменения предельного размера скидки?
– Естественно.
– Ранее главы «Газпром нефти» Александр Дюков и НОВАТЭКа Леонид Михельсон предложили ввести стимулирование для добычи трудноизвлекаемых запасов нефти и газа. Готово ли правительство рассмотреть такую инициативу?
– Я могу только сказать, что на ближайшую трехлетку (2024-2026 годы – ред.) потенциал по стимулированию у нас ограничен. После этого периода, конечно, мы готовы рассматривать. В любом случае нужно, чтобы были представлены соответствующие финансово-экономические обоснования, тогда будем изучать.
– В апреле шла дискуссия из-за планов Минфина повысить НДПИ на уголь в четвертом квартале 2023 года. Изменилась ли как-то позиция министерства?
– Сейчас в плане изменения налогообложения угольной отрасли ничего не обсуждается.
– В январе министр экономического развития Максим Решетников предлагал освободить внутренние туры по России от уплаты НДС до 2027 года. Проект закона до сих пор еще не внесен в Госдуму, когда планируется его внесение? Какие-то сложности возникли в ходе дискуссии?
– Минфин разработал законопроект, проведены все согласительные процедуры, он уже рассмотрен на заседании правительства РФ. Мы надеемся, что он скоро будет внесен в Госдуму и принят либо уже в весеннюю сессию, либо в сентябре-октябре в зависимости от графика работы Госдумы. В целом, у нас есть консенсус, что услуги туроператоров по продаже российских туров необходимо освободить от НДС, никто не выступает против этого.
– Нельзя не затронуть дискуссионную тему с налогом на сверхприбыль. Он закрепляется сейчас через поправки к Налоговому кодексу, то есть в принципе фиксируется возможность взимания такого налога в будущем. Рассматриваете ли вы такую возможность?
– Знаете, это очень интересный вопрос. Этот налог появился по двум причинам: возникли конъюнктурные сверхдоходы у компаний и сформировался существенный дефицит бюджета. Если в будущем гипотетически возникнет ситуация, когда будут такие сверхдоходы и необходимость финансировать большой дефицит, то, конечно, такую возможность отрицать нельзя. Но это зависит от того, как ситуация будет развиваться в дальнейшем.